История и мораль

[Windress]

Чем дальше всевозможные кровавые события истории уходят в прошлое, тем спокойнее мы себя чувствуем. Положим, Йозеф Менгеле убил и чуток поменьше народу, чем Елизавета Батори, но кто вызывает больший ужас в сердцах людей? Тот, кто жил и умер 400 лет назад или тот, кто вполне мог лично пытать вашу бабушку? Пускай он умер, но воспоминания об этом еще слишком свежи, еще живы многие участники тех трагедий и, если ты скажешь, что тебя восхищает доктор Менгеле, то на тебя посмотрят с ужасом и отвращением, в то время как увлечение Графом Дракулой или Кровавой Графиней не более чем пикантная особенность.
В природе, как и в истории, не может быть морали. И я потому выхожу существом аморальным, что смотрю на историю лишь через призму ее интереса для меня, а на искусство и религию с эстетической точки зрения. Во второй половине XIX века именно такой подход называли декадансом. Опять таки, во мне нет, так называемой, «ложной морали», потому что я не оправдываю и не поощряю все эти жестокости, речь идет именно об отсутствии морали вообще в отношении многих вещей. Я являюсь объективным наблюдателем и не мне порицать кого-либо. Если кому-то для того, чтобы заинтересовать меня, надо было убить пару сотен человек, так что ж... На все воля Божья.
В истории могут быть только факты и мифы, причем и то, и другое одинаково интересно. Но морали в истории места нет.

Позже я прочитала, что говорил Оскар Уайльд по этому поводу и, как всегда, мы сошлись во мнениях и на этот счет)
"Между культурой и преступлением нет несовместимости по существу. Нельзя переписывать историю, имея целью удовлетворить наше моральное чувство, определяющее, каким все должно быть.
Разумеется, Уэйнрайт слишком близок к нашему времени, чтобы мы были способны высказать какую-то чисто художественную оценку им созданного. Невозможно не ощущать сильного предубеждения против человека, который мог бы отравить лорда Теннисона, мистера Гладстона и ректора Бэллиола. Но если бы этот человек носил не тот костюм, какие носим и мы, и говорил не на том же самом языке, если бы он жил в Древнем Риме, или во времена итальянского Ренессанса, или в Испании семнадцатого века - словом, в любой стране и в любой век, только не у нас в наше столетие, мы бы вполне могли прийти к совершенно непредвзятому суждению о нем - и о его позиции, и о ценности, какую представляет его наследие. Я знаю многих историков или, по меньшей мере, тех, кто пишет об истории, все еще полагая необходимым прилагать к ней моральные критерии; свои хвалы и хулы они произносят с торжественностью, которая пристала бы славному школьному наставнику. Но это лишь привычка недалеких людей; свидетельствует она только о том, что моральное чувство можно довести до такого совершенства, когда оно начинает себя высказывать и в обстоятельствах, где никакой нужды в нем нет. Никому из наделенных истинным познанием истории и в голову не придет предъявлять негодующие упреки Нерону, порицать Тиберия или возмущаться Чезаре Борджиа. Эти люди сделались чем-то вроде персонажей пьесы, предназначенной для кукольного театра. Они могут вызывать у нас ужас, содрогание, изумление, но не способны причинить нам никакого вреда. К нам они просто не имеют непосредственного отношения. Нам нечего опасаться с их стороны. Они теперь принадлежат искусству и науке, и искусству и науке дела нет ни до каких моральных одобрений или порицаний."

@музыка: Lareine - Detest Off Doll

@темы: история, размышления об искусстве, цитаты об истории, цитаты, литература, Oscar Wilde